Я сверлю эту парочку недобрым взглядом около получаса, пока Кира и Анна не направляются в центр зала. Вот он, момент её триумфа, ради которого мы столько работали. Я столько работал.

Я вижу её волнение и сам будто оказываюсь в её теле. Я никогда не боялся выступать перед публикой, потому что в глубине души ощущал превосходство над всей этой бесцельно прожигающей свою жизнь людской массой. Но сейчас я волнуюсь. Трепет охватывает меня, и я, облокотившись на бар, не могу отвести взгляд от моей девочки, слегка раскрасневшейся от волнения.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Когда она начинает говорить, я внезапно понимаю, что что-то не так. Она не смотрит на меня. «Учителя даны нам жизнью лишь на время, потом они уходят» — это она про меня? Она хочет, чтобы я ушёл из её жизни? Нет, не может быть! После всего, что я ради неё сделал? Я, чёрт возьми, изменился ради неё. Раскрыл ей душу. И теперь она смачно плюёт в неё. Не могу поверить своим ушам.

Она продолжает нести какую-то феминистическую херню про то, что хочет вырваться из плена неправильно принятых решений, разрушить оковы, побороть собственную слабость и уйти в закат к новым вдохновляющим отношениям. К новой любви. Серьёзно? Это она сейчас про Джейка говорит? Про этого сопляка, которого знает от силы несколько недель? Её слова словно по живому режут. Мне кажется, что операция без анестезии не причинила бы мне столько боли, сколько сейчас заставляет меня испытывать её речь. Всегда знал, что слова — самое сильное оружие. И пользовался им слишком часто, чтобы не понять, как сильно она хочет ранить меня.

Надежда на исцеление. Ей хочется исцеления? Детка, не хочу тебя разочаровывать, но в нашем злом и испорченном мире давно нет никаких надежд! Я был так одержим ей, что сам поверил в некий «счастливый конец» для нас, для себя. Она была елеем, успокаивающим мою истерзанную душу. И сейчас я был даже благодарен ей за то, что она вот так жестоко вернула меня обратно на землю. Всё то доброе, что она взрастила во мне с момента нашей первой встречи теперь будто засохло на корню. Спасибо, детка, это, мать твою, отрезвляет!

Я застыл со стаканом в руках и глупо наблюдал, как Кира благодарит Анну и её издательство. Она благодарит эту высокомерную стерву, а не меня. Может быть, это и был её план? Всё это время она использовала меня, чтобы добиться публикации своего романа? Если это так, то я просто идиот, а ей надо вручить Оскар за лучшую женскую роль!

Я и сам всю жизнь использовал других людей ради собственной выгоды и теперь находил какую-то извращённую красоту в том, как легко эта девчонка обыграла меня. Мне даже захотелось рассмеяться от внезапного озарения. Я никогда и не был ей нужен! Последние недели она лишь терпела моё присутствие, чтобы добиться своей цели. И вот теперь, после победы, ей больше нет смысла скрывать своё истинное лицо.

Пытаясь переварить всю эту новую информацию, я не спускал глаз с Киры, гордо идущей по проходу к своему дружку. Он встал, чтобы пропустить её на свободное место, но вместо того, чтобы сесть, Кира погладила его по лицу, а потом порывисто обняла и поцеловала.

Ещё в Москве девочка убеждала меня в том, что у меня есть душа. И вот в этот момент я ощутил её. Свою душу. Она будто треснула. Меня даже пошатнуло. Хорошо, что я держался за стойку бара, иначе бы упал. Что-то в груди скрутилось в тугой узел, и я почувствовал неприятный жар в глазах. Я попытался проморгаться, но это не помогло. Я быстро потёр глаза и ощутил на руке влажный след.

Несколько секунд я вглядывался в родное лицо, которое держал в руках совершенно посторонний человек. Потом поспешно отвернулся, пытаясь скрыть пелену, застилающую мне глаза. Я не чувствовал ничего. Полное опустошение. Не знаю, сколько времени я стоял вот так, застыв словно статуя. Невидящим взором уставился в стену. Анна ещё долго что-то говорила, но я не обращал внимания на её слова.

Секунды утекали, превращаясь в минуты, часы, или даже дни. Время — очень субъективная вещь… Сколько я стоял вот так, вглядываясь в пустоту перед собой? В пустоту внутри себя? Если у меня и была душа, то сейчас она умерла. Её убила хрупкая девушка в скромном белом платье.

ГЛАВА 18. ДЕМОН ВНУТРИ

КИРИЛЛ

Я сбился со счёта, сколько бокалов виски выпил. После восьмого бармен попытался меня остановить, но я посмотрел на него с такой злостью, что он осёкся на полуслове.

— Ах вот ты где. — я почувствовал, как кто-то дотрагивается до моей спины. — А я тебя везде ищу. — в нос ударил приторный аромат парфюма Анны.

— Зачем? — я нехотя повернулся и только тогда заметил, насколько пьян. Изображение медленно доплывало вслед за поворотом головы.

— Что зачем? — идеальные брови Анны округлились.

— Зачем ты меня искала? — хмуро уставился не неё.

Как же она мне надоела за эту неделю! Мне хочется послать её куда подальше и продолжить напиваться в одиночестве. Я открываю рот, чтобы сказать, что думаю о ней на самом деле, но осекаюсь. В этом что-то есть. Её навязчивая увлечённость мной может ещё пригодиться. Внезапно в моём пьяном сознании рождается идея. Я улыбаюсь своим мыслям, но Анна принимает улыбку на свой счёт. Стерва не привыкла к отказам.

— Просто хотела поинтересоваться, понравилась ли тебе презентация твоей книги. Ещё не пожалел, что вся слава досталась не тебе? — Анна лукаво прищуривается.

— Для меня главное — я провожу рукой по спине Анны и чувствую, как она вздрагивает от моих прикосновений, — что ты знаешь правду. Остальное неважно.

Я многозначительно смотрю на неё и замечаю, как сладострастно блестит её взгляд.

— А твоя племянница не промах. Так сразу по ней и не скажешь. — Анна ухмыляется. — Сперва кажется, будто она из себя ничего не представляет, но в итоге я почувствовала в ней какой-то стержень. Это ты ей речь написал, или она сама?

— Я скорее вдохновил её, а дальше она уже сама. — разговор о Кире даётся нелегко, и я решаю перевести разговор на нужную мне тему.

— Слушай, — говорю я шёпотом, наклоняясь к уху Анны. — мы с тобой уже давно поняли, что нас связывают не только деловые отношения. — я поглаживаю её спину, опуская руку всё ниже и ниже. — Может быть, тут есть местечко, где мы можем уединиться, и я расскажу тебе идею своего нового романа об амбициозной и сексуальной женщине-издателе?

Мои слова имеют ожидаемый эффект, и я вижу, как Анна томно прикрывает глаза. Немного лести и флирта и она уже готова переместиться в более уединённую обстановку. Так просто, что даже противно.

— С удовольствием послушаю. Тут есть подсобное помещение, дальше по этому коридору, третья дверь справа.

— Как раз то, что нужно для личной беседы автора и издателя. — я улыбаюсь и слегка отстраняюсь. Потом делаю вид, что только что вспомнил о чём-то. — Давай встретимся там через полчаса. Я только быстренько подойду к племяннице и поздравлю её с удачным выступлением. Девочка старалась, не хорошо оставлять её без внимания.

Анна обольстительно улыбается и демонстрирует мне свои белоснежные зубы.

— Через пол часа. — она пожимает мою руку и, виляя бёдрами, удаляется.

Ищу глазами Киру и замечаю её в толпе репортёров, которые забрасывают её вопросами. Она выглядит слегка растерянной. Я чувствую, как внутри меня зарождается ярость, когда вижу Джейка, стоящего рядом с ней. Он нежно обнимает её за талию.

Не теряя больше времени, я направляюсь к ним. Выпитый виски даёт о себе знать. Я понимаю, что моя походка не такая твёрдая, как хотелось бы. Однако у меня за плечами большой опыт употребления алкоголя и не только, поэтому я знаю, как вести себя, чтобы казаться более трезвым, чем есть на самом деле.

Я подхожу к Кире сзади и беру её за локоть. От неожиданности она вздрагивает, но не пытается убрать руку.

— Иди со мной. — шепчу я ей на ухо.